[MariYUI]

Воробушек.

Он работал.Работал уже третий день,без отдыха,лишь изредка смыкая уставшие глаза,почти без трапезничества.Синяя паста в ручке была на исходе.Осталось лишь поставить точку...Но нет.Ручка лениво чиркнула.На бумаге осталась белая царапина.Не хватило чернил."Дурной знак?"Не было сил задумываться над такими мелочами,как знаки судьбы,даже ещё не подтверждённые.Воспалённое сознание отказывалось работать.Продолговатая голова в каштановых завитках тяжело откинулась назад.Выкинуть тлеющую сигарету,отодвинуть в сторону трёхдневный труд...Белая аристократическая рука с ручейками вен и необычно для юноши ухоженными ногтями легла на прохладную поверхность стола.Пальцы всё сжимали ставшую ненужной ручку.

 ***
"Одним дымом сыт не будешь." Он был молод,худощав и невысок.Старые голубые джинсы свободно болтались на худых ногах.О силе мышц тоже сложно было судить...Весь какой-то тоненький,нескладный,с детски восторженными карими глазами и встрёпанными,жёсткими на вид,волосами.Квартира казалась слишком большой для него.Но несмотря на свои размеры,она была какой-то чересчур пустой.Да и какие гонорары у начинающего писателя из провинции?Единственным богатством были пыль,семейство паучков за шкафом,да ещё эти рукописи.Он называл их бредом,как-то виновато улыбаясь и ёжась. Поправить косо висевший в полутёмной ванной осколок зеркала,взять в руки бритву и тут же,вздохнув,отложить.Нет,никакого намёка на щетину...Ну и пусть!
Однако надо спешить.На ходу кинуть в рот кусочек сыра,бледно-жёлтого,с засохшей корочкой,пачку "Беломорских" - в карман,рукописи - под мышку.И вниз по лестнице,обиженно скрипнувшей - она пожилая вещь,ветеран,а в наши дни немногие помнят заслуги стариков - на улицу,встретившую его ледяным ветром.Он поднял воротник куртки и улыбнулся ветру.
- "Ты меня не боишься?" - дунул ему в лицо ветер.
- "У меня не получается..." - снова виноватая улыбка.
Ветер свистнул,поднял вокруг него вихрь из листьев.Листья у них странные,даже в разгар светлой осени - блеклые,серые.Но сегодня всё ему казалось ярким,счастливым.
- "Мальчик,замёрзнешь!" - крикнула ему какая-то фигура.
- "Нет!" - счастливо ответил он.И загудел ветер.
***
Он грел руки,потирая их друг об друга.Два часа в холодной приёмной,вероятно,обойдутся ему воспалением лёгких.Лёгкая улыбка тронула обветренные от дыма губы."Напишу предсмертную оду,которую все будут помнить."Да,всё казалось простым.
***
- "Ну-с..."
Он опустил глаза.Нет,не туда он пришёл,это ошибка,наверное...Не может писательи литературный критик быть таким похожим на остывший чайник:слишком холодным,слишком пресным,слишком медлительным и без огонька,слишком равнодушным,слишком...да что там греха таить,слишком пузатым.
Критик пролистал страницы,засаленные,пахнушие порохом.Брезгливое выражение в заплывших жиром глазах критика заставило молодого человека резким движением выпрямиться.Критик посмотрел ему в лицо.Его кольнуло в сердце.Хорошие люди так не смотрят,не в глаза,а куда-то в носогубный треугольник.Нет,не смотрят!
- "Молодой человек...-стул жалобно скрипнул под телом критика.-Молодой ,мой хороший,человек...Это никуда не годится."
Жирная точка.
- "Что?Но...но почему?!" - он хотел вскочить,как делал всегда в минуты отчаяния,но что-то во взгляде критика его остановило.
- "Ваши произведения слишком живые...слишком по-детски непосредственные.Слишком отчаянные.Мы не можем допустить такое к печати - молодёжь примет слишком близко к сердцу.Тем более,вы сами молоды,должы понимать."
- "Но..."
- "Должны понимать.Сожалею."
Сожалею...Какое тоскливое слово...
- "Можно я докажу,что могу писать хорошо?"
Критик устало посмотрел на него.На миг юноше показалось,что он ошибается,что у критика дома семейство,которое надо кормить...А от таких бездарных работ,как его,никакого заработка.Да,да,так и есть!Критик хотел оградить его от позора!Стыд бледным румянцем выступил на тонкой коже щёк."Простите,простите!Что отнимаю ваше бесценное время..."
- "Потенциал в вас есть,молодой человек..."
Он резко выпрямился.Не послышалось?
- "Да,да...Хорошо,даю вам неделю.Приносите мне всё,что напишете,и посмотрим."
- "О,спасибо вам! - вырвалось у него вздохом.-Клянусь,я оправдаю ваше доверие!"
Словно вспорхул,окрылённый.И улетел...
Критик посмотрел ему вслед и устало отвернулся.
***
Теперь он работал с ещё большим усердием,почти не ел,если не считать сигаретный дым,совсем не отдыхал.Сыр,пусть и твёрдый как гранит,пусть и старый,кончился.Хлеб тоже был на исходе.Иногда бывали моменты,когда он терял веру в себя,хотел сдаться и упасть на асфальт безжизненным мешком.Но вспоминал надежду,данную критиком,и с новым горячим усердием принимался за работу.Теперь это стало его жизнью.
***
Листья,пожухшие и побуревшие,тихо плавали в лужах с оттенком серого асфальта и разводами бензина."А если рисовать бензином..?"
Куртка не грела,ботинки хлюпали.Он шёл по мокрой дорожке походкой вельможи,разводя руками,вздыхая и смотря на осеннее хмурое небо опустевшими за эту неделю карими глазами.Завтра...Завтра он должен пойти к критику...А есть ли у него что либо достойное?Кажется,нет...
"Дииимкааа...Диимаа!.."
Маленькая девочка стояла на мокром асфальте и запрокинув голову звала кого-то.
"Дииимкааа!"
Он,шаркая подошвами - привычка или признак бесконечной усталости - подошёл к ней.
- "Ты потерялась,девочка?"
Девчушка серьёзно посмотрела на него.Глаза голубые как небо...Но не это небо,серое и печальное,а летнее,свежее и мокрое от росы.
- "Ты кто?Ты взрослый,да?"
Он улыбнулся.
- "Кажется...Ты кого-то зовёшь?"
- "Диму."
Серьёзный и краткий ответ.
- "Это твой брат?"
- "Нет, - она оглянулась,обхватила его за шею маленькими горячими ручонками и шепнула в замёрзшее ухо. - Я его придумала."
- "Отчего?" - он не выпускал тёплую руку девочки из своей.
- "Мне очень грустно."
Ну да,дети не понимают смысл слова "одинок".Для них всё "грустно" до плача.
- "Грустно... - повторил он. - Мне тоже."
Она сдвинула тоненькие брови,совсем как большая.
- "Такой большой,а грустишь!"
Он печально улыбнулся,провёл холодной белой рукой по её тонким,шелковистым волосикам,цвета золотистой ржи.
- "Как тебя зовут,умная малышка?"
- "Воробушек.Не смейся,я вижу,ты хочешь засмеяться!Меня зовут Воробушек!"
Она сердито топнула ногой в коричневом сапожке.
- "Воробушек..." -протянул он.
***
Облетевший сад остался позади.Он слышал свои гулкие,торопливые шаги по чавкающим,ненасытным лужам.А тоненький голосок девочки,полный невообразимой тоски и недетской горечи,за его спиной звал:"Димкааа...Димочкааа!"И,затухая,звенел в густом и холодном вечернем воздухе...
***
Дома он засел за работу.Он не снял пальто,на ресницах медленно таял иней,а холодные пальцы сжимали ручку,доверху наполненную чернилами.Он писал.Писал новое,спонтанное,навеяянное внезапно произведение.Пусть короткое,пусть быстрое и лёгкое...Про девочку Воробушек,с недетским отчаянием зовущую в пустом парке мальчика,которого никогда не существовало.
Он откинулся на стуле,задумался.А может,Дима вовсе и не мальчик...Может,девчушка представляла его себе сильным,воплощением настоящего отца.Какая у неё семья?
"Я найду её!" - пообещал он сам себе,вновь принимаясь за работу.Свечка на столе догорала.А за окном шёл дождь.И ветер вновь принёс тихий зов.
"Дииимкааа...Димааа!.."
***
- "Я принёс её!Мою работу!"
Критик пронзительно посмотрел на молодого человека.Он стоял в дверях офиса,запорошённый свежим снегом,карие глаза сияли.Даже виноватые плечи как-то расправились.Он метнул на стол критику тонкую пачку листов,подняв застаревшую пыль.
- "Вот!"
Критик,не отрывая взгляда от его лица,пролистал папку.Опустил глаза.Сплетения букв.В них чувствуется внутренняя,непоколебимая сила,радость жизни,молодость.Прочитал пару строк,перелистнул.Заглянул в конец.
- "Ну что вам сказать..."
Он замер.Вот сейчас этот суровый,безмерно уставший человек,произнесёт похвалу."Спасибо,Воробушек."
- "Это очень жизненное произведение...но слишком тяжёлое.Мы не дадим его в печать."
Он встал.Прямой и худой.
- "Выходит...всё зря?Вы никогда не поймёте боль девочки,печально зовущей человека,которого даже и нет!Ни-ког-да."
Жирная точка.Его точка.
"Простите."
Он вышел.
***
Ледяная крыша.На плечи,на спину,на тёмные волосы сыпался снег.Он вертел в руках свои листы,разглядывал их.Тут чего-то не хватает...Да,точно!Значит,всё сначала?Ручку в руки,надежда,что чернил хватит.Снег идёт всё быстрей,заносит его фигуру.Неважно,неважно...Только бы успеть!..Не замёрзнуть.Листы отсырели от влаги,пальцы не слушаются."Ах,какая неважность!"Он с фанатическим насладждением повторил это слово"Неважность."Да,да,теперь ему всё равно!Плевать он хотел на всех критиков!
"Ничего не смыслят!" -хохоча,крикнул он.
Слёзы застилали глаза и тут же стыли.Он плакал,согнувшись,закрыв лицо ладонями,как маленький ребёнок,обиженный кем-то.Стыли пальцы.Тонкие,белые с ухоженными розовыми ногтями.
Да,плевать...Это его,всё его!Целый мир!..
Он встал,скомкал рукопись.
"Птичка певчая,небесная...Ты дала мне просветление!Я хотел найти её.Кажется..."
А снег всё шёл...
***
В светлой комнате критика,имевшего большую семью,было жарко натоплено.Худощавый немолодой человек,облокотившись на подоконник,пил небольшими,строгими глотками горячий,тёмный чай.Сам критик прямо сидел за столом и что-то строчил.
- "Вы говорили,это открытие..." -сказал представительный мужчина,каждую неделю являвший своё лицо читателям журнала "Люди.Века.Открытия.Время." ,как главный редактор.
- "Да,вы правы,коллега!Этот мальчик обладает недюжинным талантом.От отчаяния он смог написать произведение,смысл которого так глубок,что иному непостижим!Вот эта рукопись."
Редактор пролистал её.
- "И что вы намереваетесь делать?"
- "Ему нужно обустроить будущее!Великое будущее! - критик выглядел восторженным,как ребёнок. - Нельзя допустить,чтобы такой талант загнулся!Я пишу письмо в Академию.Завтра я его разыщу.Я его из-под земли достану!"
- "В такую погоду это немудрено, - задумчиво протянул редактор. - Нет,какой же сегодня прекрасный снегопад!"
Критик поднял уставшие,горящие глаза.
- "Природная сила!"
- "Да,какой снегопад..." - так же задумчиво повторил редактор.
И оба они смотрели,как за широким окном падает первый,ещё чистый,ничем не испорченный снег.
Искрится,ложится неровно,в художественном беспорядке...И стонет ветер,будто зовёт кого-то неизвестного,вымышленного...